Люди, люди...
Часто они не понимают, что такое "вечность".
Но я знаю.
Улочки тесны, развернуться негде.
Вот идет полупьяная красотка - глаза густо подведены угольно-черными кругами, рваные колготки так идут к не загорелой коже.
Но меня это не интересует. Я поджидаю Ее.
Каждый день Она ходит в это место, большой старинный дом с колоннами и парадным входом с широкой лестницей.
Я не так давно стал таким, как некоторые мои собратья, - но я уже знаю, что значит тосковать по жизни и страху смерти.
Это непередаваемое ощущение вливающейся в тебя чистой энергии, шум в ушах, трепещущие нервы - смертные могут испытывать лишь жалкую тень подобных ощущений, и то только во время секса.
Когда я родился, об этом не говорили так открыто, как сейчас, но я не помню времен, когда бы это было настолько пьяняще и соблазнительно.
Открытые декольте, порванные корсеты - хмель в голове и ни минуты сомнений; так живут только те, чей час короток, как секунда падения опавшего с ветки листа.
О, эти люди!..
Они сводят меня с ума.
Это как стать для них другом, братом, врагом и любовником - и все в один момент. Ангелы, демоны - когда наши глаза встречаются, на их лицах расцветают улыбки, и они, смеясь, падают в мои
раскрытые объятия, чтобы никогда уже больше не подняться.
Я предпочитаю молоденьких "пастушек".
Чинные барышни, закутанные в тесные шелка, невидимые из-под слоя мехов и бриллиантов - это так тривиально.
Пылкие, пышущие жизнью, искренне чувствующие - такие девушки мне по нутру.
Их кровь - словно невыдержанное прошлогоднее вино; странно, что я ее обожаю.
Или вот. Идет молодой человек, юноша. В потрепанном костюме, взъерошив челку на ходу, бредет, не видя дороги.
У него женское лицо: пухлые губки, и глазки очаровательно взмахивают опахалами длинных черных ресниц.
Я прекрасно все вижу: у меня не зрение - дар божий.
Я даже слышу, как он дышит - в такт музыке, рвущейся из динамиков ночного клуба, и даже как мерно стучит, бьется его маленькое, наполненное кровью сердце.
Это так захватывает - считать его пульс, следить за взмахами ресниц и задерживать вместе дыхание, - и все одновременно.
Но меня это не интересует. Я жду Ее.
Каждый день Она посещает это место. Я знаю это потому, что вижу ее здесь каждую ночь.
Она возвращается с работы - очевидно, она работает там. Это пыльное обветшалое здание как нельзя подходит для того, чтобы стать причиной ее смерти.
Мне понравился этот дом, он сразу привлек мое внимание - он напоминает мне о моей молодости, он напоминает мне обо мне.
Быть проклятым несложно - знай себе, прохлаждайся в тени да подыскивай новых жертв. Но я так не могу. Я хочу жить, и я получаю такую жизнь, которую выбираю сам. Я пью ее из их прекрасных тел - и
они счастливы, что именно я забираю их души.
Все они. Но эту я приглядел давно. Я возвращался после очередной охоты - долго играл в прятки с одним неопытным барменом в косых переулках; я шел, и мне хотелось петь, настолько свежей и чистой
была его кровь. В нем было столько обиды, горечи, непонимания, но душой он был незапятнан, и сладость его губ до сих пор вызывает во мне мурашки, когда я вспоминаю о том дне.
Я помню всех своих жертв.
И эту я тоже запомню навеки. В конце концов, моя память работает в разы лучше их современных компьютерных систем.
Но где же она? Уже так поздно, и скоро начнет накрапывать дождик, - в это время года ливней не бывает, только легкие дожди.
Я слышу стук каблуков на соседней улице - но это учительница из местной школы возвращается с подработки, она нервно сжимает в морщинистых руках розовую сумочку и озирается каждые несколько
шагов.
Та другая. Ее поступь всегда легка, она всегда будто летит, а не идет, к своей, невидимой мне, цели. Я так и вижу Ее - подбородок приподнят, в глазах горит огонь, волосы развеваются на
ветру.
Теплое желтое пальто и синий зонтик.
Это она. Теперь наяву.
Она идет, изредка поднимая руку, чтобы посмотреть на часы. Она знает, что припозднилась. Куда она спешит? Дома ее никто не ждет.
Она оглядывается на сигнал проезжающей мимо машины, - и вот все тихо, мы снова одни здесь. Ну, почти одни: за стеной парочка молодоженов делают своего первого ребенка, смотрит телевизор старушка
на третьем, шумит вода в ванной красотки Бетти, что работает в забегаловке напротив.
Каждый чем-то занят - и не занят ничем.
В этом вся прелесть человеческого бытия - даже она сейчас спокойна, не подозревая, что, возможно, следующий миг будет для нее последним.
В следующий миг покажусь я.
- Здравствуй, милая.
Дотрагиваюсь холодной рукой до ее румяных щечек.
Она вздрагивает, еще ничего не понимая - я появился за мгновение, в долю секунды преградив ей путь, ей, гордо вышагивающей в лакированных сапожках по мокрому асфальту.
Ее лицо проясняется, она, улыбаясь, краснеет:
- Здравствуйте...
Восхищенные взгляды бросают на меня теплые карие глаза, она замирает восторженно.
Через пару часов цвет темного шоколада накроет белесая пустая пелена.
Улыбаюсь в ответ.
- Скажи мне, дитя, любишь ли ты... - шепчу я в шелковые волосы, с наслаждением вдыхая запах ее тела, и ток ее крови будто проходит сквозь меня, отдаваясь болью в давно остановившемся
сердце,
- ...ты любишь целоваться?..
Замираю, в нетерпении ожидая ответ.
- Ну, я... эм, я не знаю, - вновь краснеет она, стыдливо опуская глазки, но почему-то прижимаясь еще ближе ко мне, обжигая теплотой объятия.
Восхитительно. Поразительно.
Я сорву с этих прелестных губок первый поцелуй?..
Со стоном впиваюсь в полураскрытые алые губы девушки, придерживая, прижимая к себе.
На фоне фарфоровой матовости кожи моя синюшная бледность кажется невыносимо мерзкой.
Как странно, но уже через несколько часов и это тело превратится в такой же хладный труп, как я сам.
Только ей повезет больше: она никогда не покинет могилу.
Вижу чувства. Отрывки, воспоминания. Прекрасная, восхитительно короткая жизнь.
Горячая кровь струится шелком волос сквозь мои пальцы, она притягивает меня к себе еще ближе: она пока еще может двигаться.
Мимо пролетает сияющая огнями машина. Интересно, как мы выглядим со стороны? Как влюбленная парочка, наверное, возвращающаяся после последнего сеанса кино.
Мы - не вернемся.
Ее тело слабеет, она почти пуста - и мертва, а значит, я должен быть сыт.
Но мне мало. Я ловлю ее руки пальцами, пытаясь удержать их на моих плечах; но все тщетно, и она падает на мокрый асфальт, лежит у моих ног опустошенным сосудом.
Я дрожу от восхищения. Я не зря так долго ждал. Она была великолепна; в голову ударил живой пульс; облизываю губы, что в ее крови, словно в красной помаде.
Я содрогаюсь от желания, в горле жжется невысказанность, несорвавшийся с губ, алых от крови и похоти, стон бьется в грудной клетке чокнутой птицей.
Я. Хочу. Еще.
Этого недостаточно.
Я слишком долго ее ждал - одна моя жажда крови сменилась на другую.
Стучит музыка в баре за углом.
Возвращается парнишка с длинными ресницами, он дышит ей в такт. Я слышу, как он торопливо ускоряет шаг. Забыл что-то?
Ах да, забыл умереть.
***
В моих объятиях оседает легкое, как перышко, тело.
- Ты прекрасен, - шепчет он мне, преодолевая сонливость. - Кто ты?..
- Ангел, дьявол... не все ли равно, если я целую тебя сейчас?
Write a comment